В 2019 году на выставке «Читая обломки» в Кмитовском музее изобразительного искусства имени Буханчука украинский художник Вова Воротнев продемонстрировал свой жест отношения к соцреалистическому наследию в публичном пространстве. К пьедесталу советской скульптуры был небрежно приставлен скейт. Как будто кто-то только что ездил, остановился на минутку и скоро снова уедет, а вся эта соцреалистическая махина останется только фоном для современной жизни — фоном, который давно утратил свой первоначальный посыл и который просто удобно использовать для чего-то, например, скейт поставить. У Воротнева это художественная метафора. Возможно ли радикально переозначить советский памятник не в музейном, а в реальном пространстве?

Есть в Украине памятник, который в последние годы стал полем коммеморативных сражений — Легендарная тачанка в Каховке. Не будем описывать все перипетии вокруг нее. Фабула проста и известна: памятник посвящен событиям периода установления советской власти, поэтому подпадает под действие декоммунизационных санкций, но также он внесен в реестр памятников, охраняемых государством, — и не подпадает под действие декоммунизационных санкций.

При этом поле битвы уже прочерчено традицией, способной полностью переозначить монумент и сделать его точкой отсчета совсем других историй. Кто видел Тачанку, понимает, что она является смысловой точкой огромного степного пространства — ее видно издалека, она создает ощущение стремительного движения. Кто бы мог подумать, что этот безудержный полет бронзовых коней привлечет к себе собратьев на железных конях. Каховские байкеры давным-давно обжили пространство монумента.

Еще в 1970-е годы сюда начали приезжать молодожены для свадебных фотосессий. Владислава Базилевич, для которой мотоцикл не средство передвижения, а философия, рассказала, как в байкерской семье из поколения в поколение передается фото — шесть мотоциклов и молодожены на фоне Легендарной тачанки.

С 2007 года возле памятника проходит мотофестиваль, на который съезжается около тысячи человек. Президент фестиваля Александр Зикранец утверждает, что вопрос, как назвать событие, вообще не стоял, название «Тачанка» родилось само собой. Сперва фестиваль изменил статус с межрегионального на всеукраинский, а в 2010-м стал международным. В 2021 году «Тачанка» прошла уже в 14-й раз.

Сюда приезжали байкеры из США, Франции, Великобритании, Германии, Испании, Польши, Словении, Индии. Любопытно, что в 2020-м, когда фестиваль не проводился из-за пандемии коронавируса, в один день байкеры начали, не сговариваясь, публиковать в соцсетях фото на фоне Тачанки. Пресс-атташе фестиваля Владислава Базилевич в этот момент поняла, что «у фестиваля есть все, что ему нужно, но основное — это мощный туристический магнит в виде монумента национального значения».

Именно в участии мотоциклистов Владислава видит возможность переозначивания монумента. «Ведь для того, чтобы работать с советским прошлым, для начала надо освободить свое сознание, а потом уже пробовать имплементировать историческое и культурное наследие в современное пространство», — поясняет Базилевич. Байкеры — свободные люди, они способны перезагрузить это место, наполнить его современными смыслами.

На фестиваль «Тачанка» приезжают участники из разных городов и стран — и всегда ждут встречи с монументом. Что их привлекает в первую очередь? Ощущение мощи и движения, которые они так ценят. Мотоциклисты спрашивают, как создавался памятник, как он сохраняется, о его габаритах и о кургане. И да, их меньше интересует история Каховского плацдарма 1920 года во время «Гражданской войны», а тем более идеологические смыслы, которые вкладывали в монумент в СССР. Эти темы байкеры оставили историкам.

На сайте «Тачанка онлайн» мы видим материалы об искусстве и современном символе молодежного мотофеста. Владислава Базилевич комментирует: «Мы не говорим о битвах и кровопролитиях. Нас интересует совсем другое, и душа открывается другому. Каждый видит в памятнике и в любом объекте то, к чему он открыт сам. Нас, каховчан, не напрягает это советское прошлое, мы гордимся тем, что у нас есть этот памятник». Для Владиславы очевидно, что авторы монумента не столько выполняли заказ партийного руководства, сколько создавали шедевр: «И мы с вами как историки можем представить, чего им это стоило: сил, выдержки, чтобы их видение было воплощено».

Осенью 2019 года кто-то написал в Украинский институт национальной памяти письмо о том, что надо снести Тачанку. УИНП отреагировал. В этот момент на пост главы института пришел Антон Дробович — и получил от всех: от одних за то, что не снес, от других за то, что «замахнулся на святое». По СМИ прокатилась волна публикаций, по соцсетям — волна недовольства.

«Можно сколько угодно спорить о художественной или концептуальной ценности того или иного произведения, но мы должны дать честный ответ — мы за права человека и ценность человеческой жизни, или мы за тоталитаризм и ценность людоедской системы? Ответ на этот вопрос определяет судьбу всего прославляющего большевистскую власть, — написал тогда Дробович в посте с говорящим названием «Тачанка судного дня». — Что касается прекрасного украинского города Каховка и его громады: еще в далеком 2015 году местные власти должны были провести слушания и консультации с горожанами, художниками, экспертами и всеми желающими, организовать все процедуры, которые считали нужным, и принять решение о судьбе тачанки. Закон предусматривает ее демонтаж. Однако никто не мешал и не мешает придумать каким-либо другим способом, чтобы тачанка перестала быть символом тоталитарной оккупации. Как видим, этого никто в Каховке не сделал».

В марте 2020 года Антон Дробович инициировал процесс публичного диалога о проработке прошлого. Предполагалось, что первая встреча пройдет в Каховке и дальше запустятся встречи в других регионах. Карантин подкосил инициативу. Так или иначе дискуссия представителей УИНП, местных городских и областных властей, приглашенных экспертов и всех заинтересованных каховчан все же состоялась.

Идея была в том, чтобы создать прецедент принятия решения не «сверху», а в сотрудничестве с местным сообществом, голос которого должен быть решающим в вопросах локального наследия. Специалисты извне должны стать экспертами, которые могут представить информацию в более широком контексте, а представители местной громады получают возможность донести свои визии напрямую УИНП.

Вместе с командой УИНП на встречу приехали эксперты из разных городов (в частности одна из авторок этого текста Оксана Довгополова), специалисты по работе с советским наследием, представители художественной инициативы «ДЕ НЕ ДЕ», искусствоведы и музейные работники из Херсона, Каховки и Новой Каховки, каховские историки, активисты — все, кто был озабочен судьбой Легендарной тачанки. Среди пришедших была и Владислава Базилевич как представительница мотофестиваля. Возможно, главная ценность мероприятия заключалась в том, что это была попытка создания нового и принципиально важного для Украины формата работы с монументальным наследием: публичное обсуждение, включающее самых разных акторов.

Событие было бурным, шумным, изобилующим обвинениями «понаехавшим» (УИНП и эксперты) и патетикой воззваний к великому прошлому. В финале мероприятия после фразы «давайте сейчас проговорим конкретные предложения по работе с памятником» возмущенные толпы покидали зал, а пресс-секретарь фестиваля «Тачанка» вышла и рассказала, как, что и зачем уже несколько лет делает комьюнити байкеров.

В течение года в Каховке собирали проектные предложения по созданию музейного пространства вокруг памятника. Предложения были самыми разными, вплоть до сельхозвыставки с павильонами, проката бричек или гетто-парка ленинских статуй. Еще на мартовской встрече прозвучало предложение создать в Каховке парк памятников советского периода (подобный парку Фрумушика-Нова), но сами каховчане не видят в этой идее перспектив. Владислава Базилевич поделилась сомнениями: множество одинаковых Лениных убьют пространство монумента. При этом ожидаемой монетизации не произойдет — платить за то, чтобы посмотреть на Ленина, никто не будет.

«Нельзя освободиться от советского прошлого, все время цепляясь за него таким способом, за эти памятники, мумифицированные абсолютно. Возьмите изюминку, которая есть, сделайте огранку ей, и ничего больше не нужно. Это как возле бриллианта обуть старые потертые тапочки, поэтому мы, мотосообщество, молодежь, против таких предложений», — говорит Владислава. Вместе с коллегами она предлагала создать вокруг Тачанки арт-пространство, проводить там художественные фестивали и пленэры, с помощью голограмм показывать подобные скульптурные группы всего мира.

Все предложения были перенаправлены в Украинский институт национальной памяти. Институту понравилось одно, городу другое. Вопрос застопорился, когда речь зашла о ремонте памятника, а тем временем Тачанкой заинтересовались другие силы.

7 ноября 2021 года краевед Николай Огданец привел к Тачанке экскурсионную группу и заметил, что чего-то не хватает. Не хватало около 200 килограммов металла, который вандалы вырезали из памятника.

«Если такими темпами будут пилить, скоро ничего не останется, — написал Николай на следующий день. — Хочу спросить у тех, кто будет радоваться тому, что этот монумент уничтожают черные собиратели цветного металла: а что мы оставим детям после себя, руину, какую историю, что мы построили, чем можно гордиться. Мы отстояли независимость. Я люблю Украину, горжусь тем, что я украинец. И считаю, что нужно разрушать стереотипы и памятники в себе, внутри себя. Бронзовая тачанка ни в чем не виновата».

При этом надо понимать, что пространство возле Тачанки не является заброшенным. По словам Николая, весной в рамках толоки небезразличные люди организовали здесь уборку, позже, перед байкерским фестивалем, убирали уже коммунальщики. Если вокруг монумента и появляется мусор, то его выбрасывают люди, которые работают в полях неподалеку, а вовсе не те, кто приезжает посмотреть на памятник. Сами коммунальщики первыми подали заявление в полицию, когда увидели последствия вандализма. Виновных быстро нашли, но остается вопрос, что делать дальше.

Сейчас в Каховке рассматривают возможность организовать освещение и видеонаблюдение возле монумента, а также варианты установки назад выломанных частей Тачанки. «Этот процесс пошел, но на месте стоит вопрос оформления земли и создания хотя бы народного музея», — рассказал нам Николай Огданец.

После того, как волна эмоций прокатилась по соцсетям, акт вандализма заставил отреагировать городские власти Каховки. Их представители обратились к главе Южного межрегионального отделения УИНП Сергею Гуцалюку с идеей вернуться к проведению круглых столов про судьбу Легендарной тачанки. Но впоследствии выяснилось, что городские власти решили идти другим путем — и начали готовить документы для внесения памятника в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. По этой логике, необходимости в публичных обсуждениях с участием украинских экспертов и УИНП вроде бы больше нет. Даже если вынести за скобки тот факт, что с таким уровнем нарушения аутентичности (последствия многолетней деятельности вандалов) Тачанка не сможет войти в список ЮНЕСКО, не очень понятно, почему эти две стратегии — включение в список ЮНЕСКО и публичные слушания — противоречат друг другу. Мы попросили прокомментировать ситуацию Сергея Гуцалюка, но он может только развести руками: УИНП готов к общему разговору, но не видит готовности со стороны Каховки.

Создается парадоксальная ситуация: что городские власти, что УИНП, что краеведы, что байкеры исходят из позиции необходимости сохранения уникального монумента. Но в публичном пространстве зависает просто батальное полотно, за которым еле слышно скрежет инструмента того, кто пилит очередное копыто.

То, о чем мы говорили — это про сообщество. Важно понять, что видят в Тачанке люди, которые выросли рядом. Для Владиславы Базилевич Тачанка была точкой юношеских мечтаний, когда ей было пятнадцать: «Выходишь в поле, и тебе ничего не мешает, и ты чувствуешь вот эту подачу, вот этот запах полыни, потому что весь холм в полыни и цветах. Ты проваливаешься, ты попадаешь в другое измерение и по-другому ощущаешь время и пространство. Вот это кольцо истории, которое ты не можешь остановить и изменить то, что было раньше. Но ты можешь изменить, что будет дальше. О чем мы с друзьями только не мечтали. И сложно объяснить словами, почему мы туда ездили, но я могу сердцем это почувствовать. Нас туда тянуло от городской суеты и крика. Мы хотели помечтать и почувствовать, что что-то уже позади, но многое впереди. Вот это движение четверки».

Николаю Огданцу было четыре, когда по Мелитопольской улице в Каховке везли Тачанку для установки: «Я понимаю, что кто-то будет смеяться, кто-то будет крутить пальцем у виска. А для меня этот монумент — это история, история моего государства, моего города, моя история».

Сегодня Владислава привозит к Тачанке свою четырехлетнюю дочь. Завидев монумент, она кричит: «Мама, смотри! Моих лошадок уже видно!». И продолжает: «Мама, смотри как они бегут! Сколько ног! А как они бегут?».